Все эти ожидания от сильных мира сего еще больше растревожили. Разговаривала с сестрой и утвердилась в правильности своего решения.
Оптимистические прогнозы могут слегка усыпить бдительность, но я вспоминаю полупьяного орка, его глаза - и понимаю, что ожидать от происходящего светлого будущего - глупость великая.
Складывается впечатление, что сдерживаемая какой-то неведомой силой темная древняя агрессия, живущая в каждом из нас - вдруг была выпущена. Разрушения впечатляют, что там дома и дороги. Души, вот где произошло опустошение.
Пустыня, выжженная земля.
Эти молодые круглолицые девахи с георгиевской ленточкой и автоматом наперевес. Глупые лица, глупые глаза. Новый символ "свободы"?
Больше 100 лет ползком, через голод и холод, по трупам, раздирая в кровь колени ползли к этому мнимому благополучию: с 8-ми часовой работой, двумя выходными, супермаркетами, ужином перед телевизором. В среднем...
Все ежедневно разрушается. Связи рвутся.
Сегодня все еще катится по инерции вперед - медленнее с каждым днем. Разрушенная инфраструктура - отбросило лет на 20 назад. Еще каких-то пару месяцев - и мы опять в средневековье
Кажется, что при этом активные участники с обеих сторон испытывают нездоровое удовольствие от уничтожения материальных свидетельств прогресса, пытаясь компенсировать ежедневное ожидание смерти.
Смертей гораздо больше, чем официально говорят. В Донецке каждый день. От этой лжи еще страшней.
Мозги не получается перестроить, то что вкладывалось в течение всей жизни - теперь не выковыривается реальностью.
Мое счастье, что я читаю. Много и разное. В этом убежище.
Давно, когда только я начинала читать Библию, разговаривали о гонениях - поняла, что с собой можно взять только то, что останется в памяти.
Как и сегодня - только то, что в памяти собралось за много лет - оно спасает, отрезвляет, поддерживает веру в будущее.


Вчера выходила из магазина и заметила, как мужчина, пожилой уже , помогал совсем старухе подняться. Видимо она пыталась спуститься с бордюра и упала. Я подошла поближе - коричневый плащик, замусоленный спереди до черноты, слезящиеся от ветра (или нет?) глаза, палочка и авоська. Совсем старенькая, лет под 90. Маленькая, с белым маленьким лицом и седыми прядями из-под платка.
Бабуля, может вам что-нибудь купить - я схожу.
Она, глядя через меня, - мне хлебушка надо посмотреть, еще...
Я поняла, что ей нужно было в магазин зайти - как выполнить миссию.
Пошла себе дальше и мысли перескакивают. Неужели она одна и некому сходить? Видимо да, одна - кто бы допустил, что такая грязная одежда? А кто будет смотреть за этими стариками, когда в городе начнется бардак? Они обречены на смерть - никто заниматься ими не будет.
Стариков очень жалко - они абсолютно не защищены. Особенно сегодня.
Когда у меня получится отправить маму и Машу - я найду себе занятие.

После недели весны - с утра пошел снег.